Я услышал фамилию Кутафин задолго до того, как лично с ним познакомился. В то время «судьбы кривая линия» нашей перестроечной страны заложила очередной резкий вираж. Стало ясно, что траектория ее развития резко (ортогонально) отклоняется от курса «романтиков перестройки» и прямо ведет к «бандитскому» капитализму, в котором, ясное дело, нет места науке и образованию, да и настоящей интеллигенции. Одно из предельно упрощенных объяснений этих печальных трансформаций сводилось к тому, что власть в стране захватили гуманитарии, а естественники выпали из обоймы. В качестве контраргумента все чаще звучало имя юриста О. Е. Кутафина — человека порядочного, яркого, ответственного и положительно влияющего на решения власти.
Этот человек сразу же произвел на меня сильное впечатление. Как у Бродского: «Любовь — это комбинация фотонов на сетчатке глаза». Не знаю (и теперь уже никогда не узнаю),каково было его первое впечатление. Но мне кажется, что, как говорят на Востоке, между нами возникла «химия». С тех пор в течение лет пяти-шести мы с разной частотой встречались с Олегом Емельяновичем, благо наше академическое начальство посадило нас рядом (занимается оно и этим!) в зале заседаний Президиума РАН.
Для меня общение и дружба с Олегом Емельяновичем имели очень большое значение — я всегда считал его одним из умнейших и порядочнейших людей. Он хорошо знал власть,многочисленное наше начальство, глубоко понимал мотивацию его поступков и не идеализировал людей власти, хотя относился к ним с уважением. Вместе с тем благодаря трезвому и цепкому уму, такту, широкой эрудиции ему удавалось эффективно влиять на мнения «верхов», защищать науку и образование перед лицом власти. Как нам не хватает Олега Емельяновича именно сейчас, когда наша академия и образование оказались под ударом безответственных авантюристов!
Олег Емельянович был человеком универсальных интересов, и, насколько могу судить, для него не существовало неинтересных тем. Он умел слушать и слышать. Я поражался глубине и точности его вопросов по поводу такой далекой от юриспруденции области знания, как физика экстремальных состояний веществ. Рад, что и я в чем-то оказался ему полезен.
Вообще же у Олега Емельяновича была загадочная особенность — с ним было легко и интересно даже тогда, когда он ничего интересного в данный момент не говорил и не делал.
Один из основателей кибернетики, Клод Шеннон, ввел понятие энтропии информации, равной логарифму степени неожиданности той информации, что вы получаете. Ценно то,что ты не знаешь и не можешь предсказать. Остальное более-менее тривиально. Так вот, все, что я и мои коллеги узнавали от Олега Емельяновича, было ново, неожиданно и поэтому(по Шеннону) весьма ценно. Его добрые советы, оценки и доброжелательное участие очень помогли мне в жизни и удержали от многих ошибок.
Олег Емельянович был великий труженик и очень любил юридическую науку. Он мог часами с равной увлеченностью рассказывать о собственных и чужих научных результатах. У меня на полке стоят написанные им великолепные книги. Я как-то сказал ему, что хотел бы быть его студентом. Олег Емельянович ответил, как всегда с юмором, что «тоже хотел бы быть моим студентом, да и вообще, куда лучше быть молодыми голодным щенком, чем старой перекормленной собакой».Здесь прозвучал явный намек на наш возраст и вполне крупно-габаритные размеры...
Я буду всю жизнь благодарен Олегу Емельяновичу Кутафину за то доброе, что он сделал для меня и моих коллег. За то,что судьба дала мне возможность общаться и дружить с этим замечательным человеком и гражданином.