— Когда — точно не скажу. Да и нужно ли? «Я помню чудное мгновенье...» применительно к Кутафину! Вот бы он посмеялся! Кажется, что он был всегда. Настолько велико его влияние на меня, на происходившее вокруг. А вопрос, где познакомились, — риторический. Конечно, на юрфаке — юридическом факультете МГУ.
Олег Емельянович старше почти на пятнадцать лет. Он в 1959 году юрфак с отличием закончил, а я только в школу пошел. В 1971 он на факультет вернулся (был на комсомольской работе, преподавал в ВЮЗИ), доцентом, в 1973 он стал уже заместителем декана, а я в 1972 только поступил. Уж не сверстники точно. Тем не менее мы пересекались по общественной работе: я был заместителем секретаря комитета комсомола факультета, секретарем факультетской комсомольской организации аспирантов, членом партбюро цикла, где отвечал за научную работу. Он — заместителем декана по науке.
Но одна из первых личных встреч, после чего я запомнил Кутафина, была, казалось бы, случайной. Кто учился или работал на Герцена, 11 (до 1979 года по этому адресу располагался юрфак), тот наверняка помнит, что, если пройти прямо от входа мимо большого старинного зеркала в раме черного дерева (благополучно кем-то украденного после переезда факультета на Ленинские горы), оставив его по левую руку, можно было попасть в небольшой коридор. Там располагались кабинеты декана, его заместителей, партком. Так вот, Олег Емельянович шел по этому коридору, надо полагать, в свой кабинет. А я —навстречу. И судя по тому, что я был при галстуке, возвращался я из одного из этих важных кабинетов. Он остановился, поздоровался за руку, очень внимательно посмотрел на меня и сказал: «Саша! Очень тебя прошу. Ты НАШ галстук без предупреждения на факультет не надевай!» И тут я замечаю, что у нас с ним галстуки одинаковые!
Лирическое отступление, первое. Надо сказать, одевался он всегда очень элегантно, а галстуки подбирал особенно тщательно, пользовался любым случаем, чтобы пополнить свою коллекцию. Помню, он пригласил меня на «круглый стол»по юридическому образованию в Совет Федерации. Так первым делом привел в небольшой магазинчик на первом этаже Совфеда и из всего многообразия вывешенных там галстуков почти мгновенно выбрал великолепный шелковый, зелено-молочного цвета, экземпляр. Как оказалось, даже не последний, а единственный! Мне оставалось только корить себя за нерасторопность.
— Александр Константинович, а каким Олег Емельянович был в отношениях с коллегами?
— Внешне он был очень добродушным человеком, не просто с хорошим, а я бы сказал, уникальным молниеносным чувством юмора. Никогда не отказывал в помощи. А помог он очень многим, даже тем, кого недолюбливал. Но мог быстро измениться, стать жестким, когда дело касалось принятия решений или их выполнения. Очень не любил, когда люди меняли свои позиции. Это был для него, по-моему, один из самых больших смертных грехов: если человек сказал «да», а потом не сделал. Не дай бог! Он менял свое отношение к таким людям. И тогда его юмор становился язвительным.
— А в неформальном общении?
Олега Емельяновича невозможно распластать на две личности, формальную и неформальную. Он настолько органично сочетал в обе эти черты — был профессионалом, организатором великолепным, но и очень веселым, компанейским человеком, душой компании. Мы общались как все нормальные люди:и за столами рабочих совещаний, и за «круглыми столами» научных дискуссий, и за обеденно-банкетно -фуршетными. Он оставался лидером и в неофициальной обстановке. Но уважали его уже не по должности, ex offi cio, а как незаурядного человека. Он был, как говорят психологи, лидером малой социальной группы. Прирожденным. От Бога! Поэтому зачастую рабочая обстановка переходила в нерабочую, причем тут же после одной-двух его фраз, шутки или анекдота.
— Говорят, анекдоты были его хобби?
— Анекдоты он действительно любил. Рассказывал их хорошо, при каждом удобном случае, обо всем и обо всех (что позволялось ему и не было позволено кому-либо другому). И очень любил их слушать.
Лирическое отступление, второе. Мы поехали как-то во Владивосток, это было выездное заседание Президиума Учебно-методического объединения по юридическому образованию. Закончили работать, сели в хорошем ресторане с видом на океан. Он сидел не как всегда во главе стола, а в центре, лицом к океану. А я — прямо напротив него. Он произнес вступительный тост. Все сидели еще немножко скованно-официальные, ножами-вилками стучали, закусывали. Пауза слегка затянулась. Тут он мне говорит через стол: мол, расскажи анекдот, что ли. Я рассказал. Все посмеялись. Через пару минут опять — расскажи! Неудобно, говорю, Олег Емельянович, как-то получается, люди не анекдоты пришли слушать,а пообщаться. Но он опять — расскажи да расскажи.А отказать-то ему было невозможно, все знают. Одним словом, раскрутил он меня по полной программе: я весь вечер на арене, с анекдотами. На следующий день в аэропорту настроение у всех «чемоданное». Я сижу, так получилось, опять напротив него. Молчу. Он мне — чего, мол, сидишь и молчишь? Я спрашиваю: а что я должен делать? А он на весь зал заявляет: вы по-смотрите, вчера весь вечер травил скабрезные анекдоты, никому слова не дал сказать, а сейчас сидит и молчит! Все расхохотались. Из ничего получился анекдот.
А что касается хобби... У него было характерное хобби —интересные люди. Когда он общался с интересным ему человеком, он забывал обо всем. Мог пропустить из-за этого важные мероприятия. Он любил играть на скрипке. Увлекался классической музыкой, особенно Вивальди и, насколько я знаю, в последние годы Генделем.
Лирическое отступление, третье. Не так давно выпускники нашего факультета участвовали в организации благотворительного концерта юных музыкантов. Он назывался «Возвращение. Детский альбом», но включал серьезные произведения Шумана, Бетховена, Пуленка (соответственно «Фантастические пьесы» для виолончели и фортепьяно, Аллегро и менуэт для двух флейт, Трио для гобоя, фагота и фортепьяно). Концерт проходил в Рахманиновском зале Московской государственной консерватории на ул. Герцена, 11. Да-да, в том самом зале, в ко-тором мы слушали лекции. Сколько себя помню, на сцене там всегда стоял рояль и кто-то из студентов, а то и преподавателей перед началом лекции, в короткие минуты перерыва, музицировал. Так, для себя. Так вот именно в этом зале, рассказывают, играл на скрипке юный Олег Кутафин.
Я живо представил его стоящим на этой сцене со скрипкой(почему-то в слегка коротковатых брюках на подтяжках и в белоснежной рубашке?). Вспомнил профессоров, читавших нам с этой сцены лекции, и рассказ одного из них, О. И. Чистякова, как он оказался на юрфаке. Он вышел на улицу Герцена и задумался, куда идти. Ему было все равно, Москву-то он тогда не знал. Если бы он повернул направо, то попал бы на журналистику или психологию. Но он пошел налево, а попал на «право»!
Отступление рифмованное, первое и последнее.
Все тот же зал, и та же сцена,И тот же вон рояль!
Нет — два! И вроде все обыкновенно,
Но сознаешь едва-едва,
Что прожитое смыли флейты,
Под струнные и под гобой,
Ты стал опять двадцатилетним,
Опять в согласии с собой.
Под «Фантастические пьесы»,
И под «пуленковский» фогот
Мы стали вдруг опять — повесы,
И не стары, наоборот!
Мы снова молоды.
Всем браво(Ведь дорог золотник, хоть мал),
Кто много лет назад на «право»,
Пришел в Рахманиновский зал!
В этих строчках мое отношение к факультету, к моим учителям, к Олегу Емельяновичу.
— А как он к Вам относился?
— Как-то по-особому, выделяя среди коллег. Подшучивал,мол, у нас много общего, мы с тобой оба крупные, в смысле толстые. Он был руководителем очень высокого уровня, очень занятым, в последние годы еще и очень больным человеком.Но всегда находил время для встречи со мной. Каюсь, я иногда злоупотреблял его отношением: не договаривался о встрече заранее, а звонил ему на подъезде к Академии, просился на 10—15 минут. И всегда ответ был один: «Ну заходи!» Он был очень рад, когда меня избрали деканом факультета. Может быть, он связывал со мной свои несбывшиеся планы развития факультета. Наверное, ему претило постоянное противопоставление Академии и факультета. Для него-то это были две составляющие его жизни.
— Чем, по Вашему мнению, были для Олега Емельяновича юридический факультет, Московский университет?
— Частью его жизни. Он закончил юрфак. Честно отслужил ему 16 лет в качестве преподавателя. В последние годы, будучи заместителем декана, фактически руководил факультетом.Да плюс 5 лет на общественной работе в МГУ. Здесь прошли его юность, лучшие годы, здесь он сформировался как педагог, ученый, организатор. Как личность! «Бывших» университетских, «бывших» юрфаковцев не бывает!
Возглавляя Академию, он по логике вещей не мог и не дол-жен был заниматься делами другого вуза, да еще юрфака МГУ, объективно — вуза конкурента! Но вот ведь факт, о котором,кстати говоря, мало кто знает: Олег Емельянович был членом Попечительского совета юридического факультета с момента основания этого совета. И пекся о факультете по-настоящему.
— Вы сказали, что МГЮА и юридический факультет МГУ объективно являются конкурентами. А Вы с Олегом Емельяновичем тоже конкурировали?
— На этот вопрос он однажды ответил отрицательно и в своей манере: хотя мы оба крупные, но выступаем в разных весовых категориях. Что точно он имел ввиду, не знает никто. А я скажу так, чтобы конкурировать с юрфаком, нужно быть им или стать им. Это возможно, но очень сложно и очень-очень долго. Чтобы конкурировать с КУТАФИНЫМ, нужно быть КУТАФИНЫМ или стать КУТАФИНЫМ. Это невозможно!