Начну с начала: мы познакомились с Олегом Емельяновичем в 1990-м. То было непростое время для Отечества...
Да когда оно было у нас простое? Когда я в 70-х учился по учебникам Кутафина, страна находилась на финишной прямой перед катаклизмами. Хотя в том нежном возрасте многое,может, и казалось простым. Но что точно было непросто —сдавать экзамены «по Кутафину». Для экзаменаторов его учебники были тем калибровочным отверстием, сквозь которое они«протягивали» юридический интеллект своих подопечных. Можно сказать, что «кутафинский калибратор» спрямлял порою разрозненные знания в стройную линию представлений о конституционном праве.
Уже с начала 80-х, когда Олег Емельянович стал доктором наук и профессором, в кругах правоведов он считался блестящим юристом. А присутствовать на его лекциях — это же было просто счастье! Кажется, в те годы известная певица пела про маэстро, который присутствовал в зале, но оставался таким недоступным. Для меня «неприступным маэстро» тех лет был Кутафин — изящно излагавший из-за лекционного столика затейливые построения юридических постулатов.
Вот тут-то я и подхожу снова к 1990 году, когда познакомился... чуть было не написал — «с Олегом». Тогда, конечно, с Олегом Емельяновичем. Был ли он неприступным? Готовился к встрече с ним в уверенности, что так и есть. А что? Ректор.Автор научных трудов, учебников, по которым я учился...
Знаю, что студенты Академии его имени называют свою alma mater «кутафинской школой». Разве может быть ученый и гражданин возблагодарен щедрее, чем остаться в памяти соотечественников родоначальником научной школы? В том числе и в моей памяти, в которой осталось место и Кутафину-человеку.
Как-то, реагируя на легковесное отношение иных наших собратьев по юридическому цеху к праву как к чему-то эластичному, он в свойственной ему шутливой манере сказал: «А ты отвечай им, Сережа, что закон — не dura». Изящно обыграл знаменитое изречение, не правда ли?