Мы весьма тесно общались в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов. Познакомились на юридическом факультете Московского государственного университета. Олег Емельянович был старше меня почти на шесть лет, так что, когда я только начинал учебу, он уже заканчивал ее и поступал в аспирантуру. В тот период он, как известно, возглавлял комитет ВЛКСМ МГУ, причем был не только формальным руководителем, но и носителем, что называется, неформальной харизмы.
С ностальгией вспоминаю то золотое студенческое время...Время «оттепели», время надежд, время первых порывов интеллектуальной и духовной свободы... Время, когда молодежь считалась подлинной надеждой общества. А надо помнить, что в советские годы именно комитет ВЛКСМ отвечал не только за учебную, но и за всю внеучебную жизнь студентов и аспирантов. Организация досуга и общения, помощь селу и поэтические вечера, туристические походы и интеллектуальные диспуты — всем этим занималась и комсомольская организация МГУ, во главе которой стоял Олег Кутафин. Разумеется, и я,как человек весьма деятельный, был активно вовлечен во все эти процессы. И знаете, чем наш тогдашний комсомольский лидер запоминался больше всего? Своей яркой организаторской энергией, постоянной жаждой большого дела. Уже в пору, на мой взгляд, было очевидно, он рано или поздно встретит такое дело на своем жизненном пути...Второй период нашего относительно частого общения —это семидесятые годы, время нашей преподавательской и научной работы на юридическом факультете МГУ. Нельзя сказать,что в ту пору наши дороги особенно тесно пересекались, —все-таки мы трудились на разных кафедрах. Впрочем, мы почти одновременно защитили докторские диссертации — я в 1978 году в Институте государства и права Академии наук по теме «Позитивистская теория права в России...», а он — в 1979 году в МГУ по теме, посвященной государственно-правовому аспекту плановой деятельности нашего государства.
Мне почему-то кажется, что выбор им этой темы был продиктован не только некими научными приоритетами,но и какой-то глубокой внутренней склонностью Олега Емельяновича к подобного рода работе. Мне помнится, что уже в те годы он отличался склонностью к детальному, скрупулезному планированию своей научной деятельности... Наверное, влияние его личности на выбор научной темы и, соответственно, влияние избранной им темы на свойства личности было взаимным и, естественно, взаимно благотворным. Собственно,это во многом и помогло ему стать тем, кем он стал... Ведь как верно замечено классиками, «даже гений без системы ничто». А уж систему в своей жизни и деятельности Олег создать сумел...
Ну и наконец, что называется, «третья фаза» нашего общения началась с конца 80-х — начала 90-х годов. Он в 1987 году стал ректором ВЮЗИ (с 1990 г. — МЮИ, с 1993 года —МГЮА) и, как известно, оставался во главе Академии до конца своих дней. Я в это время был профессором кафедры конституционного права и теории государства и права Академии МВД СССР, затем, в 1990—1991 годах, возглавлял группу экспертов Конституционной комиссии Съезда народных депутатов России, а в конце октября 1991 года стал председателем Конституционного суда нашей страны.
С тех пор наше общение стало, что называется, «общением лиц, которым доверено право». Это, конечно, не значит, что оно стало сугубо официальным. Разумеется, у Олега Емельяновича было много государственных и общественных обязанностей. Он был председателем Комиссии по вопросам гражданства при Президенте России, членом Высшей квалификационной коллегии судей, членом Совета Общественной палаты Российской Федерации, президентом Союза юристов,а затем — председателем Ассоциации юристов России. Но при всем этом он оставался прежде всего выдающимся ученым-юристом.
Неудивительно, что именно к этому времени в основном и относится наш опыт совместной работы. Это была прежде всего научно-практическая деятельность, направленная на утверждение в нашей стране идеалов и ценностей конституционализма, правовой государственности, свободы, равенства и народовластия. Она велась и в стенах Конституционного суда Российской Федерации, где Кутафин выступал как специалист высочайшей квалификации, и в рамках деятельности по созданию единой всероссийской общественной организации правоведов (которой стала Ассоциация юристов России).И наконец, в составе целого ряда авторских коллективов по подготовке совместных работ, в том числе нескольких комментариев к Конституции Российской Федерации.
Олег Емельянович, находясь на традиционных для многих отечественных ученых позициях нормативистской правовой доктрины, по большому счету отрицал нормативный и тем более правотворческий характер решений Конституционного суда. Свою позицию он последовательно отстаивал в научных работах применительно и к постановлениям о толковании Конституции, и к иным решениям Конституционного суда.На мой же взгляд, они если и не являются прецедентами в собственном смысле, то, по крайней мере, имеют прецедентное значение.
Впрочем, при рассмотрении конкретных проблем конституционного права, обращаясь к анализу содержания конкретных решений Суда, Олег Емельянович не мог не признавать их фундаментальной правовой значимости как реальных источников правовых предписаний. И это неудивительно. Считать решения органов конституционного контроля полностью лишенными нормативного значения, отрицать их роль как одного из важнейших (после самой Конституции) источников конституционного права — значит не замечать многолетних тенденций реального развития не только отечественной,но и общемировой практики. Придерживаться сформулированных десятилетия назад строго позитивистских постулатов — значит отрицать меняющуюся на наших глазах правовую среду глобального мира, характеризующуюся, в числе прочего, и конвергенцией различных правовых семей, систем и доктрин (которая приводит в том числе и к росту значения так называемого судебного права). Наконец, не учитывать правовые позиции Конституционного суда — значит, по существу, не придавать должного практического значения выработанному и закрепленному в его решениях пониманию конституционно-правового смысла юридических норм. Разумеется, такой выдающийся ученый, как Олег Емельянович, не был способен отвергнуть очевидную реальность конституционно-правовой практики ради сколь бы то ни было стройных догматических конструкций.
Именно поэтому он смог великолепно постичь и должным образом отразить в своих (особенно в последних) книгах другой, весьма важный, я бы даже сказал — ключевой, для развития современного российского конституционализма аспект. Это то, в чем наши с ним позиции всегда находились в полном согласии друг с другом.Ну что еще можно сказать о профессиональных качествах действительного члена Российской академии наук, полного кавалера всех четырех степеней ордена «За заслуги перед Отечеством», человека, удостоенного почти всех мыслимых для российского юриста почетных званий («Заслуженный деятель науки Российской Федерации», «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации», «Почетный работник юстиции Российской Федерации», «Почетный адвокат», «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации»)?
Он превратил заочный юридический институт в крупнейшую в нашей стране юридическую академию. Его усилиями она вошла в число нескольких ведущих правовых вузов России. Статус вуза и коллектив МГЮА сложились именно благодаря его неустанным трудам, которые он нес до последнего дня своей жизни... Что это значит? Это означает просто исключительные организаторские способности и высочайший талант руководителя.
Полагаю, просто невозможно найти такую область конституционно-правовой науки, которая не была бы в достаточной мере отражена в исследованиях О. Е. Кутафина. Вот названия нескольких последних (только последних) его работ: «Предмет конституционного права», «Источники конституционного права Российской Федерации», «Субъекты конституционного права Российской Федерации как юридические и приравненные к ним лица», «Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации», «Российское гражданство»,«Российская автономия», «Российский конституционализм»...
Каждая из этих книг вошла в золотой фонд российской юридической литературы. А все они, в совокупности с другими трудами Олега Емельяновича, составили своего рода компендиум, охвативший, пожалуй, все актуальные вопросы, относящиеся к сфере государственно-правовой мысли нашего времени. И разумеется, в каждой из этих сфер выдвинутые Кутафиным идеи обладали и обладают весьма большим весом и значением.